Олег Верещагин - Красный вереск [За други своя!]

— Давайте… — процедил Олег. — Люблю на это смотреть…

За его спиной страсти по высотке меж тем утихли, словно огонь, залитый ведром воды — появился новый персонаж. По траншее шагал старый Крук — с СКС в руке, седые волосы покрывал клепаный шлем. Гоймир, оборвав себя на полуслове, вытаращил глаза:

— Дед?!

— Княже, — поклонился старик, опираясь на карабин.

— Как ты тут?! — недоуменно спросил Гоймир. Остальные тоже обалдело смотрели на старика.

— А и не один я тут, — неспешно ответил старый князь. — Бойры племен со мной — за тысячу пришло. Чем на печи Белую Девку ждать — лучше уж Огнем Сварожьим под конец жизни вспыхнуть! И лесовики с нами, и горожане есть, и землян сколь-то — еще с три сотни станет. На помощь пришли… Здоров будь, внучек! — и старик, подавшись вперед, неловко, одной рукой, обнял вдруг… заплакавшего Гоймира, который прижался к кольчужной груди деда, гладя его плечи под плащом — костлявые, но широкие и крепкие:

— Дедо… дедо…

— Вижу, нелад у вас, — поверх спины Гоймира посмотрел на стоящих вокруг воинов Крук. — Пойдем часом высотку в обрат брать — то и первое дело нам, кости размять!..

…Полверсты под огнём врага — эта мысль могла бы испугать и самых отважных. Но для защитников Горной Страны страха не существовало уже давно. В траншею набивались все новые и новые люди — и Олег с невольной дрожью узнал воинов с повязками Каменных Котов. Пришли от своего выжженного города… Снова из памяти выплыл сухой хруст пепла на пожарище — нестерпимый, как крик ребенка. Нет. Там никто не успел закричать.

Два орудия начали из-за спин славян обстрел высотки. Кто-то неподалеку распоряжался — то ли на городском диалекте, то ли просто по-русски — со сноровкой профессионального офицера:

— Идем тремя цепями. В цепи интервал — восемь шагов, между цепями — полсотни. Ни в коем случае не останавливаться, кто встанет — погибнет. Кто ляжет — погибнет тоже, только вперед!.. Первая цепь…

Олег зевнул, аккуратно поставил винтовку на ящики, взял автомат. Зевнул снова, засмеялся:

— Нервы.

— Сейчас успокоимся, — Йерикка поелозил плечом под ремнем «дегтярева». Олег приказал Богдану:

— Рядом держись… Эрик, ты про ТО сообщил кому? А то ведь…

— Кому нужно — уже знают, — отрезал Йерикка. — Смотри, батюшка наш тут. Отец Елпидифор негромко молился. Большинство лесовиков повторяли слова молитвы с просветленными лицами, спокойные. Кто-то крикнул:

— Племенами сбивайтесь, племенами, так сподручнее!

Вокруг Гоймира начали скапливаться Рыси — и мальчишки и бойры. Елпидифор возвысил голос, провозглашая "на одоление супостатов", а на бруствер поднялся старик в головной повязке Вепрей и, молча отдав приветствие Солнцу, зашагал вперед, выставив перед собой АКМ. Левее выскочил молодой парень в камуфлированном бушлате, потянулся и, свистнув, крикнул:

— Па-ашли, славян! — а потом, чуть пригнувшись, пошел следом за Вепрем.

"И они тут, — неожиданно тепло подумал Олег, ощущая, как уходит нервная дрожи, оставляя спокойствие и собранность. — Мы все тут! Много нас!" А в следующий миг он уже стоял на бруствере и, подняв автомат над собой звонко крикнул:

— Рысь! Вперед! — и подмигнул Гоймиру: — Прости, князь, вперед тебя вылез?

— Все там будем, — ответил Гоймир, выскакивая следом: — Рысь! Рысь! Рысь! До боя!!!

Держаться прямо оказалось совсем легко, а голова стала какой-то пустой… Слева шагал Йерикка, справа — Богдан, впереди, в первой шеренге, обогнав Олега, оказался какой-то парень из Коней, кто сзади — Олег не знал, он не оглядывался. Оглядываться было страшно. Не смотреть вперед почему-то, а именно оглядываться. В строю завыли волынки, загудели согласно, их перекрывал резкий визг кувиклов, а потом Олег увидел племенные стяги. И один из них — в руках обогнавшего его Гоймира. Он нес стяг в вытянутых руках.

Первая настоящая атака! Не нападение из засады, не оборона, а атака на врага!

Он еще раз взглянул на плещущееся в холодном ветру знамя, и вдруг ощутил, как в нем растет странное — яростное, ликующее и невероятно сладкое — чувство, вытесняющее все остальное, все мысли, все мечты и все желания. Он состоял, сейчас только из этого чувства — чувства Атаки. Олег пере стал различать людей вокруг. Они бежали, и он бежал, и он знал, что это люди, больше того — его друзья. Но сейчас они казались ему чем-то единым, слитным и несокрушимым, как неостановимый таран, оно ванный, сталью, на ударе в ворота вражеского города…

Они атакуют! Они атакуют врага! Не прячутся, не стреляют из засады, а по-настоящему НАСТУПАЮТ!

Но что же защитники высоты? Вот с их стороны стукнул пулемет… а потом…

ЧТО ЭТО?!

Они заметались. Кто-то бросился назад со склона. Кто-то просто носился из стороны в сторону. Вскочил офицер, махая винтовкой, что-то кричал своим солдатам — и, скорчившись, скатился куда-то в сторону, мимо него побежали…

"Да они же бегут! — понял Олег внезапно, с удивлением, переходящим в восторг. — Они бегут, они боятся нас!" — и мальчишка заорал во всю силу легких:

— Они боятся нас! ОНИ БОЯТСЯ НАС!

Не воевавшему — не понять, как это прекрасно, какое ощущение переполняет человека, когда он видит сильного и наглого врага — бегущим от него…

— Боятся нас! — звонко закричал Богдан. — Гляньте, бегут! Йа-а-а-а-а!!!

— Ры-ы-ысь! — закричал Гоймир, и шеренги откликнулись разноголосым, но дружным боевым кличем…

Нет, не все бежали, конечно. Кто-то еще стрелял с высоты, и парень, бежавший впереди Олега, вдруг остановился с каким-то нелепым подскоком, повернул к землянину на глазах белеющее лицо и рухнул под ноги Олегу с развороченной грудью. Олег перескочил через него, пробежав в первый ряд и не думая, что стреляют теперь прямо в него.

И понял, что ДОБЕЖАЛИ, только когда увидел у самых своих ног стоящего на коленях стрелка. Протягивая руки, тот выкрикнул:

— Ради бога!.. — и больше ничего не успел крикнуть, потому что Олег с маху ударил его прикладом автомата в висок и перепрыгнул через ткнувшееся во взрытую, бесснежную землю тело.

Олег догнал Гоймира и побежал рядом. Сбоку появился Богдан — беззвучно перекосив рот, он от бедра поливал траншею, в которой визжали и дергались какие-то брызжущие алым комья — и Олег расслышал черную брань, которую выплевывал мальчишка. Навстречу со штыками наперевес как-то неуверенно приближались стрелки, и лицо Гоймира было вдохновенным, как на памятнике героям Великой Отечественной…

Свишш! Удар меча срезал один из штыков, стрелок подался назад с испуганным лицом, и Олег, пнув его в пах, разрубил от правого плеча до позвоночника. Впереди суетилась большая куча, мелькали штыки, мечи и чеканы, видно было, как упал один из горцев… следом вывалялся из драки стрелок с раскинутыми руками, в его спине торчала секира — обычный лесовиковский топор.